Различные источники одновременно смогли зафиксировать вспышку. Главная врач пульмонологического отделения республиканской детской больницы Нина Шараева обратила внимание на случаи нетипичной пневмонии и направила образцы крови одного из своих маленьких пациентов на анализ в Москву.
Это западная болезнь. Как вспышка ВИЧ в детской больнице потрясла весь СССР
В 1988 году в Элисте произошла первая за всю историю Советского Союза вспышка ВИЧ-инфекции, в результате которой вирусом иммунодефицита заразились 75 детей и 4 женщины. Этот печальный случай стал основой нового сериала «Нулевой пациент», который вышел на платформе Кинопоиск 19 мая. В этой статье мы расскажем о том, как в Советском Союзе воспринимали СПИД и какого масштаба это привело к последствиям.
ВИЧ и СПИД впервые были описаны в США в 1981 году. Симптоматика и течение болезни были изучены на примере пяти мужчин, которые заболели редкой для человека пневмоцистной пневмонией. Все эти пациенты практиковали нетрадиционные сексуальные отношения, именно поэтому заболевание первоначально и получило название, связанное с гомосексуализмом.
Два года спустя вирус был впервые зарегистрирован в Европе — в двух лабораториях во Франции. К 1985 году ученые подтвердили, что вирус может передаваться через слизистые оболочки или кровяное русло. В этот период также были разработаны первые тесты на ВИЧ.
Пропаганда отрицания
Тем временем в Советском Союзе все опасности, связанные с вирусом, либо преуменьшались, либо открыто отрицались. В средствах массовой информации и в публичных заявлениях официальных лиц населению сообщалось, что СПИД и ВИЧ — это болезни Запада, которые связаны с развратными образами жизни.
Первой публикацией о СПИД в советской прессе считается статья, опубликованная в «Литературной газете» в 1985 году. В ней была целая полоса под заголовком «Паника на Западе, или что скрывается за сенсацией вокруг AIDS». Данный материал не вызвал общественного резонанса и был помещен на 14-й странице из 16. В статье говорилось, что вирусом ВИЧ болели наркоманы, гомосексуалы и бродяги. Журналист утверждал, что СПИД — это не более чем продукт Пентагона и что власти США извлекают из этого выгоду. Публикация завершалась ремаркой о том, что в будущем кто-либо из жертв может подать иск против Пентагона и ЦРУ, из-за чего станет очевидным, что все жертвы СПИДа являются результатом очередного чудовищного эксперимента.
В СССР мифология вокруг ВИЧ и СПИДа продолжала нарастать. В различных СМИ появилась отдельная рубрика под названием «Чума XX века», в которой регулярно публиковалась статистика заболеваемости в странах Европы и Северной Америки.
На советском телевидении о СПИДе заговорили лишь в 1986 году. В то время как в США болезнь бушует с 1981 года, и рассматривается как западная проблема, в Советском Союзе до сих пор считали, что для распространения инфекции нет почвы, потому что в России не существовало наркомании, гомосексуализма и проституции. Такую позицию занимал министр здравоохранения РСФСР Анатолий Потапов в одном из своих телеинтервью.
— Военные иногда действовали весьма примитивно. Например, могли собрать всех солдат и дать команду: «Кому известен половой контакт с данным лицом — три шага вперед». К счастью, те 25 человек, которых я искал, успели демобилизоваться, — с иронией вспоминает теперь Покровский. В военкомате врачу выдали списки солдат, которые соответствовали данным о заражении.
В итоге все 25 одноклассников, которые согласились сдать анализ на ВИЧ, оказались с отрицательными результатами. Однако пятеро из них были инфицированы. Теперь необходимо было выяснить, кому они могли передать вирус и при каких обстоятельствах. Здесь и выявился первый случай передачи инфекции в больнице. Этот случай, вскоре, подтолкнет молодого специалиста к раскрытию одной из самых ужасных трагедий в истории советской медицины.
Кровь одного из солдат, который жил в Смоленске и не избегал донорства, была перелита пятерым пациентам. В то время в СССР не проводили повсеместную проверку доноров на наличие ВИЧ. Кроме того, через половой контакт заразилась и жена солдата, и, как следствие, их ребенок родился с вирусом.
— До этого случая никто не верил, что ВИЧ может быть в нашей стране. Главный санитарный врач даже утверждал, что СПИДа в СССР не может быть, потому что у нас гомосексуализм является уголовным преступлением, — делится воспоминаниями Покровский.
Хотя некоторые военные действительно действовали весьма примитивно, проводя подобные «проверки», определенные меры безопасности все же были приняты: Покровский передал собранные данные в Министерство здравоохранения СССР. Начали тестировать донорские образцы, а каждое новое сообщение о случаях передачи вируса отправляли в московскую инфекционную больницу на Соколиной горе, к молодому специалисту, который занимался всеми первыми пациентами, Вадиму.
Под конец 1988 года в Москву из города Элисты поступили два пациента. Одна женщина, у которой был установлен диагноз ВИЧ, пришла в больницу в Элисте, чтобы сдать кровь, так как ее маленький ребенок недавно умер от тяжелого заболевания, и она хотела помочь другим детям, мечтая стать донором. Второй пациент — младенец, который ранее находился в одной палате с ней в отделении для грудничков республиканской детской больницы, когда эта женщина еще проходила лечение со своим скончавшимся ребенком.
Оптимизация шприцев
Могло быть множество причин инфицирования: сначала нужно было проверить всех половых партнеров женщины, а также партнеров матери второго ребенка. Однако муж оказался здоровым, так же как и мать второго ребенка, которая также не была инфицирована.
Кровь младенцу переливали от нескольких доноров, но все они были здоровы. Кроме того, никакой связи между пациентами, кроме того факта, что они лежали в одной палате в Элисте, не обнаружилось. В этот момент у Покровского возникла версия, которая впоследствии была подтверждена расследованием: внутрибольничное заражение.
В первую очередь Покровский запросил в элистинской больнице документы всех тех, кто проходил лечение в отделении вместе с двумя пациентами. Как только образцы крови прибыли в Москву, вирус был обнаружен еще у троих детей. Отрицать существование внутрибольничного очага стало невозможно. Хотя сначала в Министерстве здравоохранения скептически отнеслись к версии молодого инфекциониста, все же вскоре Покровскому предложили поехать в составе комиссии в столицу Калмыкии, чтобы проверить ситуацию на месте.
Элиста, небольшой город с населением около 80 тысяч, находился в автономной республике в составе РСФСР. В те времена Элиста считалась глухой провинцией. Железнодорожную станцию построили только в 1969 году, а асфальтированная дорога до Астрахани и Волгограда была проложена гораздо позже — лишь в 70-е годы.
Страшный детектив со шприцами
В Калмыцкую АССР отправилась комиссия из Москвы. В её состав, помимо упомянутого Вадима Покровского, входил молодой эпидемиолог Геннадий Онищенко, который, как и Покровский, продолжит свою карьеру во многом именно благодаря этой трагедии.
Позже Онищенко вспоминал об этих событиях: «До сих пор кажется, что трагедия в Элисте произошла совсем недавно – настолько сильным был тот шок».
Сначала специалисты полагали, что заражение произошло через донорскую кровь. Они начали повторные тестирования доноров, кровь которых была перелита одному из зараженных младенцев. На всякий случай проверили мужа лечившейся в Москве женщины, но он оказался здоров. Таким образом, вариант передачи вируса от мужа к жене и потом к ребенку был исключен.
Затем начали тестировать детей, которые проходили лечение одновременно с носителями вируса, и сразу же были найдены еще трое зараженных.
Вадим Покровский вспомнил, что по прибытии в Элисту четкого плана у него не было. Он осматривал обстановку и изучал ситуацию. Одна деталь сразу бросилась ему в глаза: на шприцах, которые были в отделении, виднелись надписи с названиями самых разных лекарств.
Покровский сделал вывод о том, что шприцы никто не стерилизует, поскольку надписи сохранялись. За медицинским оборудованием следили бы тщательней, и слова смывались бы после каждого нового укола, что делало бы процесс нецелесообразным.
В Советском Союзе шприцы использовались многоразовые: иглы и стеклянные тела шприцев стерилизовались. Одноразовые пластиковые шприцы начали использовать намного позже, что было связано с быстрым распространением ВИЧ-инфекции.
Дозы препаратов, применяемых для детей, были очень малыми. Набирать их каждый раз отдельно для каждого пациента было крайне неудобно — поэтому медицинские сестры часто набирали полную ампулу и затем из одного шприца делали инъекции сразу нескольким пациентам.
Хотя иглы могли и меняться, в случае с младенцами это происходило не всегда, так как медперсонал считал, что новорожденные не могут быть инфекционными носителями. Из-за банальной экономии времени и удобства персонала никто не задумывался над теми ужасными последствиями, которые такие действия могли вызвать.
Чтобы подтвердить свои подозрения, Вадим Покровский собрал всю информацию о пациентах, посчитал количество инъекций, и затем сравнил с данными о том, сколько раз шприцы отправлялись на дезинфекцию на Центральную дезинфекционную станцию. В больнице велся специальный журнал учета.
В результате выяснилось, что различия между показателями составляют 30–40%. Позже Покровский напрямую поделился этой информацией в интервью с изданием Independent.
Для советского телевидения Вадим Покровский наглядно продемонстрировал, как при использовании шприца происходит «передача инфекции»: он вставил шприц в стакан с окрашенной красной водой, а затем вынул его, но, сняв иглу, показал, что часть окрашенной жидкости осталась в шприце. Хотя это количество было незначительным, врач настаивал, что и этого было достаточно, чтобы заразить следующего пациента, которому будет сделан укол тем же шприцем, даже если игла будет новой.
Факты подобных манипуляций с шприцами подтвердили также медик Нина Шараева, а также ряд опасения инфицированных, среди которых были не только младенцы, но и старшие школьники и подростки.
Я не хочу умирать
Людмила Черноусова из Элисты потеряла свою дочь Виолетту, когда той было всего 18 лет. Девочка была заражена в 10 лет, хотя до этого она была совершенно здорова. Однажды, играя с детьми во дворе, она сломала ногу, и травма оказалась слишком серьезной, что потребовало госпитализации в республиканскую детскую больницу.
В больнице Вам поставили аппарат Илизарова и вкалывали антибиотики — при этом использовались одно и то же шприц с другими пациентами, что девочка заметила и потом рассказала своей матери. После лечения она стала часто болеть, а вскоре Людмиле позвонили врачи и сообщили: «Вашу Виолетту заразили».
«Это был настоящий удар по голове, я неделю вообще не могла разговаривать», — вспоминает Людмила.
Скорее всего похожая судьба и у Сережи Горобченко: в возрасте 12,5 лет он сильно ушибся, и родители решили при каждом случае перестраховаться, отправив сына в больницу, а вернули его уже с ВИЧ-инфекцией. Четыре года спустя парень скончался на руках у своего отца, Александра Горобченко, который до сих пор ищет хоть какую-то справедливость в этом деле.
Александр — один из самых активных и смелых родителей в сообществе пострадавших, он часто бывает на интервью и многократно пытается отстоять права пострадавших детей и их семей. Открыто говорит, что семьи инфицированных детей сталкивались с чудовищной травлей со стороны общества.
Все отвернулись от нас. Кто-то пожмет руку, кто-то нет, а кто-то, увидев нас, сразу же вытирает руки, как будто бы мы поражены чумой.
Сережа был достаточно взрослым, он многое понимал, однако его родители решали скрыть от него информацию о его заболевании. Каждый раз, отправляясь на лечение в больницу в Москву, они придумывали различные поводы, не желая его нервировать. А он был в курсе и, в свою очередь, старался не расстраивать родителей.
Маленькую Катеньку Антонову доставили в больницу с ОРВИ, а вернули ее родителям с диагнозом ВИЧ; девочка прожила после этого всего семь лет. Она просила платье, как у невесты… Она почти не говорила и только указывала на зеркало в коридоре. В конце концов она сказала: «Я не хочу умирать», — вспоминает о последних днях своей дочери ее мама.
Семья Шолдаевых также столкнулась с огромной потерей: их сын Вадим поступил в больницу Элисты в девятимесячном возрасте с обычной простудой, но выписался с ухудшившимся состоянием. Ребенок прожил еще три года.
Перед своей смертью он впал в кому и более суток провел без сознания, и в самый последний момент медленно повернулся к родителям, поймав их взгляд — в его глазах был немой вопрос: «За что и почему?» — делится воспоминаниями мама мальчика, Марина Шолдаева.
Истории этих детей и их родителей слышны по всей стране, потому что готовы говорить с журналистами. Однако многие другие семьи до сих пор избегают публичности. Пострадавших семей оказалось очень много, и каждая пережила не только утрату ребенка, но и множество разных бед.
Многие родители теряли свою работу, впадали в алкогольную зависимость, теряли связь с родственниками, браки распадались, некоторые совершали суицид.
ТРОЕ ИЗ ДЕСЯТИ
Среди всех проявившихся тревожных симптомов, особенно бдительными оказались врачи в Элисте. Они забили тревогу по поводу ВИЧ у своих пациентов, когда не могли добиться выздоровления у двухлетнего малыша с воспалением легких. Главный врач отделения приняла решение проверить его кровь на ВИЧ, и результат оказался положительным.
Вторая зараженная женщина-донор была также выявлена благодаря вниманию медицинских работников. Ее кровь, как и другие образцы, были протестированы на разные инфекции, включая ВИЧ, но результат вновь оказался положительным.
— Незадолго до этого у женщины умер маленький ребенок. И, стремясь помочь другим, она решила сдать кровь, — рассказывает Вадим Покровский. — Муж оказался здоровым, но при обследовании выяснилось, что ее ребенок лежал в одном отделении с тем самым двухлетним малышом и умер при симптомах, связанных с иммунодефицитом. Получив эту информацию, я попросил обследовать других детей, которые находились в этом отделении. Из 10 присланных образцов сыворотки 3 оказались положительными на ВИЧ.
3 января 1989 года Покровский и его коллеги прибыли в Элисту. Их встретили сотрудники местной санитарно-эпидемиологической службы, которым предстояло проверить тысячи людей на предмет наличия ВИЧ.
— Это была не просто огромная работа — это был настоящий подвиг, благодаря которому вспышка в Калмыкии не стала эпидемией, — подчеркивает Покровский.
По прибытии молодого врача терзали тревожные мысли. Не странно ли находить вспышку ВИЧ в такой отдаленной территории, и что, если болезнь пришла отсюда из Армавира, находящегося в 400 км от Элисты, где и произошло первое официальное выявление ВИЧ? Да и сочетание слов «СПИД» и «дети» звучало особенно жутко.
ПРИШЛОСЬ УВОЛИТЬСЯ
Осенью 1988 года 11,5-летний Сережа Горобченко попал в детскую больницу после того, как неудачно упал с санок. Он провел четыре дня в реанимации без сознания, а затем более месяца в общей палате. Весной 1989 года по Элисте начали расползаться слухи, о том, что детей в больнице заразили СПИДом. И в итоге позвонили родителям Сережи – у их сына был положительный результат на ВИЧ.
— С этого момента и начался наш настоящий кошмар, — плачет Любовь Васильевна. — Мы ничего не знали о болезни. Слышали, что в Америке такая зараза гуляет среди гомосексуалистов, и тут вдруг она пришла в нашу семью!
Любовь и Александр Горобченко уже почти 30 лет живут с невыносимой утратой своего сына Сережи. Фото: Наталья ВАРСЕГОВА
Анализы родителей и младшей сестры Сережи оказались отрицательными, что подтверждало версию о внутрибольничном заражении. Любовь Васильевна поделилась ужасом со своим родным братом и его супругой, на что они в ответ попросили своих детей избегать общения с двоюродным братом. Александр Иванович, в свою очередь, был вынужден уволиться с работы, так как коллеги начали смотреть на него с подозрением.
— Кто-то даже отказывался пожать мне руку, словно полагая, что я мог бы заразить их, — рассказывает Горобченко. — У нас был токарь на работе, а его жена работала в лаборатории, где делала анализы. Она рассказала всем, у кого какие были результаты.
Нулевой пациент: от Конго до Элисты
В больнице был установлен внутрибольничный очаг ВИЧ. Наличие следов крови на 14% инструментов явно указывало на недостаточную дезинфекцию. Однако вопрос оставался: кто мог принести вирус детям?
По официальным данным, все зараженные дети поступили в клинику после мая 1988 года, а в мае там умер малыша с симптомами, похожими на СПИД. Оба его родителя потом также оказались инфицированными.
В Калмыкии практически всех жителей проверили на ВИЧ, и единственным зараженным мужского пола оказался один пациент. Именно он стал нулевым, источником вируса.
Этот мужчина был совершенно обычным, женатым, с первым ребенком, который был здоровым, и вторым, который оказался больным. И его жена также страдала. Как же появился у него вирус?
В процессе выяснений стало ясно, что он проходил службу на флоте и путешествовал по миру. Корабль делал остановки и в африканской республике Конго, где моряки часто имели тесные контакты с местными проститутками. Цена такого общения была крайне низкой — иногда это была просто пустая алюминиевая банка из-под пива за все дела. Последствия, как впоследствии стало ясно, были катастрофическими: спустя 6 лет этот человек станет причиной массовой вспышки ВИЧ в своем родном городе. Через 4 года он погибнет от СПИДа, проклинаемый своими соседями.
Генетический код вируса иммунодефицита может быть идентифицирован: возможно точно отследить цепочку заражения от одного человека к другим. Факты также показывают, что все инфицированные ВИЧ пациенты в Калмыкии и соседних областях имели один и тот же подтип G, который тогда встречался исключительно в Конго.
Первому ребенку нулевого пациента повезло: видимо, вирус передался матери не сразу. А вот во время беременности второй ребенок оказался уже инфекционным.
Цена медицинской ошибки
Информация о случившемся просачивалась, и после выхода программы «Время» люди по всей стране начали отказываться от медицинских процедур, в которых использовались шприцы. Даже среди детей появились страшилки о зараженных шприцах, найденных на улицах, и о ножах, испачканных кровью, брошенных в самых неожиданных местах.
В Элисте больных детей и их родители ждали не понимание и сочувствие, а остракизм: их боялись, им отказывали в посещении образовательных учреждений. Принципы гласности сыграли злую шутку. Исковые заявления к клиникам порой не находили должной поддержки. Из-за нехватки терапии в течение нескольких лет больше половины инфицированных детей умерло. Лекарство зидовудин, первый препарат от ВИЧ, лишь немного увеличивало продолжительность жизни. Тем, кто дожил до появления более эффективного лечения в 1996 году, повезло: среди них оказалось множество взрослых с собственными здоровыми детьми, благодаря антиретровирусной терапии.
На сегодняшний день, благодаря антиретровирусной терапии, у будущих матерей с ВИЧ высоки шансы родить здоровых детей, если они вовремя обращаются за медицинской помощью. Лекарственные препараты помогают снизить вирусную нагрузку, и риск передачи ВИЧ ребенку практически сведен к нулю.
В профилактику инфицирования входят регулярный прием медицинских препаратов, периодические анализы на наличие вируса, роды только в медицинских учреждениях и отказ от грудного вскармливания, поскольку вирус может передаваться через грудное молоко.
Уголовные дела против медперсонала клиники в Элисте были начаты спустя месяц после выхода программы «Время», но никто не был осужден. Была начата борьба с проблемой инфицирования: пациенты приходили со своими шприцами, а в клиниках появились плакаты о профилактике передачи инфекций. В течение ближайших двух лет многоразовые шприцы были заменены одноразовыми (ШОП). Некоторые партии поставлялись как гуманитарная помощь, так как вспышка внимания ВОЗ не могла не привлечь внимания. Заражение через нестерильные инструменты стало почти исключительным случаем в клиниках.
Тем не менее, весной прошлого года появились сообщения о вспышке гепатита С в одной из больниц Благовещенска. Хотя версия о заражении детей через гемотрансфузию не подтвердилась, и все объяснили новыми методами диагностики, настоящая история — это напоминание о трагедии в Элисте и необходимых мерах предосторожности. Если для гепатита С уже есть эффективные препараты для детей, то от вируса иммунодефицита на сегодняшний день пока не существует других средств, кроме поддержки организма и профилактики инфекций.
