Хотя существует множество примеров того, как идеи ВИЧ-отрицателей наносят глубокий ущерб здоровья и жизни людей, законодательные меры против них до сих пор отсутствуют. Это вызывает огромные тревоги в сообществе и у медицинских экспертов.
Оборотень в белом халате
«Вы убиваете своего ребёнка!» — так обвиняли врачи жительницу Екатеринбурга Елену, когда узнали, что она отказывается давать своей дочери лекарства. У маленькой Ксюши был ВИЧ, как и у её матери. Но Елена была уверена, что поступает правильно, ведь её убеждение не лечиться (и не лечить ребенка) поддержал дипломированный врач. В конечном итоге девочка умерла в возрасте двух с половиной лет, и это ужасное событие стало итогом трагических решений.
Елена рассказала о своей истории местным СМИ и отметила, что о своем диагнозе узнала в 2007 году. Жизненная картина не складывалась для неё, так как она была уверена, что такой недуг не мог возникнуть у неё. Она считала себя успешной, молодой, образованной женщиной, которая никогда не употребляла наркотики, что является распространённым заблуждением, так как заразиться ВИЧ можно не только через наркотические вещества.
по теме
Мнение
Посвящается Ксюше…
Елена на момент диагноза была беременна. В местном центре по борьбе с ВИЧ ей внушили страх перед побочными эффектами от терапии: «Готовьтесь к тому, что у вас будут мигрени, головокружения, возможно, отказ почек». Растерянная, она решила обратиться за поддержкой в интернет.
Тем временем Андрей Валерьевич Кирницкий, психиатр-нарколог, работал на двух работах. Одной из его основных деятельностей была работа в Свердловской областной клинике неврозов «Сосновый бор», к которому можно записаться на приём в отделении лечения зависимостей. Также он подрабатывал в местном СПИД-центре.
В те годы Андрей Кирницкий стал одним из наиболее заметных экспертов на форуме U-Mama. Это была площадка, где мамы обменивались мнениями касательно здоровья и воспитания детей. Нарколог зарегистрировался на форуме под экстравагантным ником «Мерлин», и это имя запомнилось многим.
Андрей, выступая как «Мерлин», стал утверждать, что ВИЧ не существует. Его взгляды полностью отражали классическую позицию ВИЧ-отрицателей: антиретровирусная терапия (необходимые медикаменты для поддержания здоровья ВИЧ-позитивных людей) — это яд, а СПИД — глобальный заговор, который использует фармацевтические компании для получения прибыли. Он быстро собрал под своих крыльями группу людей, которым внушил свои идеи о том, что ВИЧ — это миф.
В одном из своих постов он упоминал, что узнал о ВИЧ-диссидентах в 2000 году. В этот период он начал работать в Свердловском СПИД-центре и не находил подтверждения своим идеям, но столкнулся с противодействием со стороны руководства.
Он продолжал комментировать на форуме, утверждая, что лекарства от ВИЧ «смертоносные», и что альтернативой может стать поддержка иммунной системы «травами, витаминами и другими натуральными средствами». Он настаивал на том, что заболевания иммунной системы возникают только у наркоманов, не акцентируя внимания на других аспектах.
— Меня привлекло то, что он является профессиональным психологом, и он утверждал, что имеет опыт работы в СПИД-центре. Это подкупало, так как казалось, что он обладает взглядами изнутри. Он встретил меня с объятиями поддержки на форуме, — поделилась Елена в интервью.
История Елены, как ВИЧ-диссидентки, закончилась очень трагично. Она отказалась от лечения во время беременности, а после рождения здоровой девочки (!!) решила кормить её грудью, несмотря на медицинские запреты. В конечном итоге, Ксюша заразилась вирусом и смогла прожить всего 2,5 года.
«Я же не совсем идиот!»
Информация о Андрее Кирницком (ссылка на его страницу в социальной сети «ВКонтакте», посты на форуме U-mama) была обнародована активистами группы «ВИЧ/СПИД–диссиденты и их дети». Действительно, согласно скриншотам с форума (все записи удалены), Кирницкий оказал консультацию многим женщинам.
На сайте клиники неврозов «Сосновый бор» его представляют как «врача-психиатра-нарколога с многолетним стажем». Он начал свою карьеру в этой клинике в 2006 году, а с 2015 года возглавил отделение лечения зависимостей. В клинике также отмечается, что с 2014 года Андрей Валерьевич самостоятельно проводит сеансы лечебного гипноза и кодирования.
Для того чтобы выяснить, действительно ли этот врач связан с постами, содержащими идеи ВИЧ-диссидентов, корреспондент СМИ связался с самим Кирницким. На сообщение в социальной сети «ВКонтакте» он не ответил, хотя и прочитал его, но нам удалось дозвониться до него по телефону клиники неврозов.
— Я вас слушаю! — ответил бодрый мужской голос.
— Андрей Валерьевич, мы писали вам во «ВКонтакте» — вы, к сожалению, не ответили…
— Ах да, помню. Но, знаете, наше интервью сейчас невозможно провести, потому что у вас нет смысла пытаться до меня дозвониться, так как ваши усилия окажутся тщетными.
Затем Кирницкий всё же согласился немного прокомментировать ситуацию. Он признался, что действительно когда-то продвигал идеи ВИЧ-диссидентов, но сейчас не пишет ничего подобного в интернете. Говорит, что у него нет никаких проблем с начальством из-за своих взглядов.
— Я общался с главным врачом не один раз, и он выразил удовлетворение моим ответом о моих взглядах, — заявил доктор, не вдаваясь в подробности.
По его словам, он сейчас «очень озадачен» тем, что его имя стало известным в таком отрицательном свете.
— Я излагал альтернативную точку зрения, которая, правда, не является моей собственностью — у меня были ссылки на исследования других врачей, которые также находились в оппозиции к официальным данным. Я не просто высказываю свои мнения, — asserted врач.
Кирницкий также упомянул Ирину Сазонову, пожилого врача, которая выпустила книги, утверждающие, что ВИЧ — это вымысел, и что развитие СПИДа происходит из-за слишком частого мытья, которое смывает защитный жировой слой кожного покрова.
Подводя итог, Кирницкий отметил, что к нему на приём сейчас приходит множество людей, живущих с ВИЧ, и никто не высказывает недовольства. На дальнейшие комментарии он отказался.
— У нас есть пресс-служба, так что все вопросы направляйте туда. Я не собираюсь высказывать своё мнение по поводу того, что там пишут, ведь мне это совершенно безразлично. У меня достаточно забот в жизни, и я справляюсь с ними весьма неплохо, — завершил Кирницкий.
Заговор политиков и фармацевтов
На Ставрополье и Северном Кавказе ситуация с ВИЧ и СПИДом, согласно официальной статистике, выглядит лучше, чем в других регионах. К примеру, в Иркутской области насчитывается 33,5 тысячи больных, в то время как в Ставропольском крае – всего 3,5 тысячи.
Тем не менее, даже здесь болезнь уносит жизни. Это несмотря на то, что современные методы лечения позволяют людям на терапии жить так же долго, как если бы у них не было ВИЧ. Государство берёт на себя ответственность за обеспечение медицинских препаратов. Кажется, достаточно просто принимать лекарственные средства и продолжать нормальную жизнь, работать и создавать семью.
Однако логика перестаёт действовать, когда пациент попадает в лапы ВИЧ-диссидентов, то есть отрицателей. Их убеждения разнятся и часто противоречат друг другу. Некоторые утверждают, что вируса иммунодефицита просто не существует. Другие же признают его существование, но считают, что он безвреден и не имеет никакого отношения к СПИДу. Есть и те, кто верит в теории заговора правительств и фармацевтических гигантов. Они уверены, что настоящая причина смертей кроется в таблетках — такова общая позиция всех ВИЧ-диссидентов: лекарства принимать категорически не следует.
Представьте себе ситуацию: врач объясняет человеку, что тот неизлечимо болен. После шока и попытки разобраться в ситуации пациент начинает искать информацию и вскоре наталкивается на группу людей, которые утверждают, что ВИЧ — это миф, а лечение вредно и кощунственно. Среди ВИЧ-диссидентов много людей, которые имеют религиозные взгляды. Их советы: если вы плохо себя чувствуете, приложите к месту боли подорожник и помолитесь.
Жить с мыслью, что в вас вирус, и необходимо постоянно лечиться, не рискуя при этом здоровьем окружающих, — трудно. Поэтому многие выбирают удобный путь: они убеждают себя, что абсолютно здоровы и стали жертвами заговора. Проще жить с такими убеждениями.
Если ты исключаешь существование болезни, уютно уютно глазея в чашку, чем тогда делать анализы, сохранять дистанцию, давать ребенку лечение, откуда идти к медикам — такая логика у отрицателей.
Существуют примеры, когда в новостях сообщают о уголовных делах о заражении ВИЧ от жертв отрицателей, и это пугает. Но более шокирующие случаи — это трагические смерти детей, которые унаследовали вирус от матерей, отвергающих его существование, и не получали никакого лечения.
А жили бы долго и счастливо
Семьи, где живут дети, больные ВИЧ и имеющие родителей-диссидентов, в настоящее время не защищены правовой базой. Заставить родителей лечить своих детей практически невозможно. За их отказ не последует никакой ответственности, пока ребенок жив.
19 и 20 мая с 12:00 до 15:00 в торговом центре «Космос» в Ставрополе (ул. Доваторцев, 75 А) специалисты краевого центра СПИД проведут бесплатное тестирование на ВИЧ и консультирование желающих. 20 мая в 10:00 в Андреевском соборе (г. Ставрополь, ул. Дзержинского, 155) пройдет заупокойная служба по умершим ВИЧ-инфицированным жителям Ставропольского края.
В апреле Министерство здравоохранения Российской Федерации предложило внести изменения в законодательство, среди которых будут присутствовать запреты на распространение информации, отрицающей существование болезни и пропагандирующей отказ от лечения.
Тем временем, противодействие ВИЧ-диссидентам в социальных сетях ведут активисты. Один из пабликов, занимающийся разоблачением ложных идей, называют «ВИЧ/СПИД-диссиденты и их дети».
Практически каждый из нас имеет личный опыт, касающийся концепции ВИЧ-диссидентства: кто-то сам отрицал связь ВИЧ с СПИДом, а кто-то сталкивался с этим отрицанием у близких или пациентов. И мы хорошо знаем о последствиях, — говорит одна из создательниц паблика Татьяна. — ВИЧ-диссидентство охватывало информационное пространство нашей страны, люди становились первой жертвой такого явления. Но сами диссиденты не признавали смерти своих сторонников, оправдывая это другими причинами, а модераторы тщательно удаляли нежелательную информацию из своих групп. Для широкой общественности разрушительное воздействие пропаганды ВИЧ-диссидентства оставалось невидимым. Именно поэтому четыре года назад мы создали наш ресурс.
С увеличением числа сообщений о погибших от ВИЧ-диссидентства уровень активности в группах постепенно снизился.
Осталось лишь несколько людей, которые продолжают поддерживать подобные теории, — продолжает Татьяна. – Это в основном люди, которые не признают очевидных фактов и верят в конспирологии. Они не видят, что все погибшие следуют одним и тем же шагам: положительный тест на ВИЧ, отказ от терапии и наблюдения, появление симптомов, характерных для последней стадии заболевания, таких как постоянная температура, молочница, пневмония, менингит и финальная смерть.
Есть истории бывших диссидентов, которые пересмотрели свои взгляды и смогли вернуться к нормальной жизни. Каждая из них — это тяжелая драма, а в некоторых случаях это завершилось трагично: нежелание родителей поверить в болезнь коснулось их детей, и многих из них это привело к смерти. За время работы группа «ВИЧ/СПИД-диссиденты и их дети» насчитала 87 погибших, среди которых 17 — дети.
Юля, 30 лет, Санкт-Петербург
Я живу с ВИЧ с 2009 года, и знаю это точно. Весной 2007 года, когда я жила в Красноярске, мне предстояла полостная операция. Я сдавала анализы, и результат теста на ВИЧ оказался отрицательным.
С октября 2007 по ноябрь 2009 жила в Санкт-Петербурге, и в мае 2009 стала встречаться с молодым человеком, у которого впоследствии был установлен ВИЧ статус.
В 2009 году мне пришлось вернуться домой, чтобы ухаживать за мамой. В декабре мне сделали операцию по удалению аппендикса. В январе 2010 года, после праздников, я узнала о своём ВИЧ статусе. Сельский фельдшер, нарушив врачебную тайну, сообщила родителям, пока я была на работе. Она прямо сказала: «У вас СПИД». Реакция была хаотичной: шок, слёзы и полное отрицание.
10 февраля я вернулась в Красноярск и повторно сдала анализы — в Центре СПИД и в платной клинике. ВИЧ подтвердился дважды.
Я сообщила своему молодому человеку о своём статусе. Он, как оказалось, тоже оказался положительным. Врач подтвердила, что, судя по анализам, он заразился раньше меня.
Больше всего я переживала за свою маму и злословила в адрес врача, рассказавшей родителям о ВИЧ. Об инфекции я почти ничего не знала, считала это «клеймом», «чума XXI века» и смертельной болезнью. Я начала искать информацию в интернете. Сильно верила в ВИЧ-диссидентов и решила, что вируса не существует, а настоящей причиной явилась операция, смена климата, болезнь мамы и так далее.
Убедив родителей и молодого человека в своем отрицании диагноза, я просто перестала вспоминать о ВИЧ. Мой парень практически не воспринимал эту тему всерьёз, что облегчало мой отказ.
Страх иногда возвращался, но получать медикаменты казалось более страшным, чем болезнь. И с детства мне привили неверие в медицину, до эпопеи с недостатком доверия к врачам. Мое здоровье не менялось, но меня мучило постоянное головокружение, слабость и бессознательные состояния. Всё это я объясняла другим причинами.
Отношения с парнем закончились, и летом 2013 года я вернулась в Санкт-Петербург. В октябре, на удивление, сдала тест на ВИЧ — вскоре я узнала, что в этом городе есть анонимные кабинеты. Я была уверена, что результат будет отрицательным, но вместо этого, результат оказался положительным. Я повторила тест и 11 ноября пришло окончательное подтверждение — ВИЧ+. Мечты обрушились.
23 ноября я пришла на встречу группы поддержки для людей с ВИЧ. Я была морально готова ко всему, но вместо этого увидела людей, которые длительное время на терапии и у которых все в порядке. Мы общались, и я видела счастливых мам с детьми, которые родились после антиретровирусной терапии, и наконец, мой страх исчез.
Виктория, 40 лет, Тюмень
25 декабря 2012 года я узнала о своем диагнозе — ВИЧ.
Я приняла этот факт без лишних эмоций, не удивилась и не расстроилась, так как не имела сил двигаться, дышать, и тем более плакать — меня возили на анализы уже на кресле-каталке.
Примерно за год до этого я часто болела простудой, и врач-лор сделал меня постоянным пациентом. Моя машина была забита салфетками и спреями, потому что я без усталости кашляла и задыхалась при любом движении. Лечили от астмы, и температура не спадала.
Только после третьего вызова скорой помощи меня госпитализировали, когда я уже не могла дышать— меня привезли в пульмонологию, где меня обследовали, но улучшение не настало.
В то время, когда диагноз был озвучен специалистом из Центра СПИД, я начала осознавать, почему врачи избегали меня последние три дня, и понимала, что жизнь закончилась. Я выполняла все указания, лежала, дышала в кислородной маске, всё время шепча имя дочери. Единственной мечтой оставалось увидеть её.
Новый год я встретила одна, лежа с капельницей. Это была не радостная и веселая встреча, которую я привыкла отмечать до этого.
Позже я поняла, что попала к заботливым врачам. К приезду из Центра СПИД привезли мне мед препараты и объяснили, как их принимать. Я была шокирована, узнав, что если я планирую беременность, необходимо скорректировать медсхему! У меня закралась надежда, что жизнь продолжается.
Я продолжала лечение, подчиняясь всем указаниям врача, однако все равно не верила в положительный исход. Очень быстро я потеряла волосы, сильно похудела, и у меня оставалось всего 2 клетки CD4 (клетки CD4 — это вид лимфоцитов, которые являются частью иммунной системы и первыми реагируют на инфекции).
Через месяц меня выписали, но дома меня не встретили. Но это уже отдельная драматическая история.
Это было время, когда я была очень активной, спортивной и энергичной, но у меня не осталось ни сил, ни надежды на восстановление, думала, что никогда не смогу встать на лыжи, заниматься любимой работой и общаться с друзьями, которые, кстати, меня очень поддержали.
На момент выписки у меня было уже 15 клеток CD4. Я была слаба, но хотя бы уже могла дышать, ходила с поддержкой. Я купила красивый парик, а волосы стали отрастать на фоне терапии. Я очень удачно попала на приём к врачу в Центре СПИД, она поддерживала меня и объясняла, и мое здоровье стало улучшаться. Было непросто привыкнуть к рутинному приему медикаментов, но сейчас это стало частью моей жизни. По недавним анализам, у меня 473 клетки CD4 — и я практически не болею, аккуратно слежу за здоровьем и регулярно сдаю анализы, стараюсь правильно питаться.
Сегодня я по-прежнему веду активную жизнь, если не более насыщенную и интересную, чем прежде, потому что она полна удовольствий. Я стала сильней и успешней, у меня есть много идей и задач. В январе я вновь встану на горные лыжи и с радостью преодолею новые склоны!
Миф №3. Болезнь может долго не проявляться на фоне положительного ВИЧ-статуса
Это, возможно, самый главный аргумент ВИЧ-отрицателей. Они привлекают примеры людей, у которых инфекция была выявлена, но которые долгое время оставались здоровыми, не развивая стадии СПИДа. Это дает им основание утверждать, что между положительным тестом на ВИЧ и развитием тотального иммунодефицита нет связи.
Тем не менее существую так называемы нонпрогрессоры — люди, у которых генетически обусловленная устойчивость к вирусу иммунодефицита. их клетки могут противостоять ВИЧ в течение длительного времени. Вирус циркулирует в их крови, не нанося при этом ущерб долгое время, но всё же, без терапии стадия СПИДа рано или поздно приходит, если они не умирают от других болезней или тупых травм.
Миф №4. Высокая стоимость антиретровирусных препаратов — это бизнес на здоровье людей
Современные антиретровирусные препараты стоят очень дорого. При установлении диагноза пациента обеспечивают ими бесплатно, но, фактически, за лекарства всё равно расплачивается государство. ВИЧ-диссиденты считают, что вирус был создан для распространения дорогих медикаментов, что приносит большие прибыль фармацевтическим компаниям, а люди становятся жертвами, их заставляют принимать эти препараты и терпеть побочные эффекты.
Хотя стоимость лечения ВИЧ-инфекции считается очень высокой, это объясняется большими затратами на клинические исследования препаратов. Перед тем как лекарство будет допущено к применению, оно проходит множество тестов и испытаний. Ни одна фармацевтическая компания не станет работать себе в убыток, предлагая лекарства по заниженной цене, так как это бизнес, а его цель — получение прибыли.
Нас до сих пор называют спидоносы
Ксения попросила позвонить ей поздно вечером, когда дети уснут, чтобы они не услышали разговора. До этого она давала интервью лишь один раз, где представилась Лидией. Ту женщину, Лидию, такие комментарии побуждали просить о наказании. Люди не боялись того, что ее муж и ребенка больше нет, что больные все ее дети, и сама она заложена ВИЧ. Все просто жаждали крови.
Из-за страха за своих детей, чувствуя себя в опасной социальной среде, она ни тогда, ни сейчас не стала бы говорить, если бы не трагическая история в Петербурге, когда в семье православного священника погибла приемная девочка, пробывший год без терапии. Или смерть четырехмесячной девочки в Иркутске, чья мать не верит в ВИЧ, а также шестилетнего мальчика в Красноярске и другие прошлые и будущие случаи, когда родители-ВИЧ-диссиденты ставят своих детей под угрозу смерти. Это не смертельное заболевание, а вирус иммунодефицита человека, который можно контролировать при помощи терапии. Этим людям через специализированные программы возможно жить, выходить замуж и рожать здоровых детей, главное — не кормить детей грудью и вовремя принимать лекарства.
— Я надеюсь, что мой рассказ заставит кого-то пересмотреть своё отношение. Меня радует, что будут приняты меры не только против тех, кто отказывается лечить детей, но и против тех, кто активно пропагандирует идею, что ВИЧ не существует, — Ксения произносит слово ВИЧ с акцентом на букву «а», так же, как профессиональный спортсмен говорит тренера. — Очень важно, что те, кто выступает, пишет статьи о своём отрицании, часто сами являются ВИЧ-отрицательными. Обычно они не имеют реального опыта, но излагая свои идеи, как Ирина Сазонова, они обрекли людей на смерть.
Я поддерживаю инициированную административную меру или закон, который поможет отвечать за рецидивы. Но я абсолютно против насильственного изъятия детей из семьи. Я выступаю за просветительскую работу среди ВИЧ-диссидентов, так как ребенок, разлученный с родителями, рискует умереть от тоски даже если терапия будет доступна.
Наиболее неблагоприятными регионами, где число живущих с ВИЧ превышает 1 тыс. человек на 100 тыс. населения, являются Свердловская (1648 на 100 тыс. населения), Иркутская (1636), Кемеровская (1583), Самарская (1477), Оренбургская (1217) области, Ханты-Мансийский автономный округ (1202), Ленинградская (1147), Тюменская (1085), Челябинская (1079) и Новосибирская (1022) области.
Ксения говорит, что им повезло с врачами, но есть врачи, особенно в регионах, которые реагируют непрофессионально: отказываются делать стоматологические процедуры или научают разглашать тайну о пациенте, предостерегая знакомых от контактов с ним. Хотя за это предусмотрены уголовные наказания для врачей, люди по-прежнему боятся говорить открыто. Это заставляет человека, узнавшего о положительном статусе, ощущать себя изгоем. Многие находят убежище в том, что СПИД и ВИЧ — это вымысел фармкомпаний, чтобы не чувствовать осуждения общества.
— Нас с 80-х лет учат, что это болезнь наркоманов, гомосексуалистов или проституток. Фактически, мы сами записываем себя в одну из этих категорий. Нас продолжают называть «спидоносы». Меня от этого словосочетания тошнит.
Нас ненавидят, говорят, что такими людям вообще нельзя приближаться к здоровым, что нас надо забивать камнями. И чем глуше край, тем больше агрессии вызывает общение с больными ВИЧ.
Обратите внимание, мы предпочитаем не называть себя ВИЧ-инфицированными. Это звучит, как приговор, подразумевающий второсортность. Мы говорим ВИЧ-положительные. Важно понимать, что это хроническое состояние, а не смертельная болезнь. И, по правде говоря, для меня сахарный диабет в нашем времени выглядит более угрожающим заболеванием, чем ВИЧ.
Я бы им сказала, что ВИЧ есть
Ксения, чтобы не сойти с ума, начала заниматься делами — занялась благотворительностью. Теперь она помогает другим людям принимать диагноз и учиться жить с ним по безопасности. Она отлично понимает, как распространяется ВИЧ. Большинство знают о диагнозе случайно или когда здоровье уже сильно подорвано: третий месяц лечат воспаление лёгких, резко теряют в весе, увеличиваются лимфоузлы, или беременность приходит, и вот тогда — как гром среди ясного — узнают о ВИЧ. Если бы такая ситуация продолжалась десять лет, и случайно бы заражался, скольких людей можно было бы заразить?
На занятиях в фонде Ксения , также общается с женщинами, получившими вирус от своих мужей.
— Беременная жена приходит к консультации, у нее находится ВИЧ. Она нормальная женщина, не изменяла мужу, не употребляла наркотиков, а вот муж один раз снял кого-то на трассе и принёс это в семью. Это безответственность и самая распространенная «авось». Я тоже когда-то была такой безответственной, не могу осуждать, но не молчать о катастрофе, которая происходит.
Высокий уровень поражённости ВИЧ-инфекцией в России наблюдается у людей возрастной категории от 30 до 39 лет. В возрастной группе молодежи (15-20 лет) каждый год регистрируется более 1,1 тыс. новых случаев ВИЧ-инфекции. Увеличивается число случаев инфицирования детей при грудном вскармливании: в 2014 году зарегистрирован 41 случай, в 2015 году — 47 детей, в 2016 году — 59 детей.
Фото: Егор Алеев/ТАСС
– Ксения, а что бы вы сегодня, имея опыт потери близких, сказали бы ВИЧ-диссидентам?
— Я бы им сказала, что ВИЧ есть. Отрицая это, вы рискуете зарыть себя в яму, из которой не сможете выбраться и не вытащите своих детей, близких. Достигаете точки невозврата, когда болезнь проявляется, и спастись будет очень сложно. С учетом того, что в будущем будет ужесточаться законодательство, — отрицая ВИЧ и не леча своих детей, вы рискуете их потерять.
Взрослые могут выбирать свою судьбу, у нас нет принудительного лечения для взрослых, но дети, к сожалению, принадлежат государству, что подразумевает различные вмешательства в семейные дела. Если вы отказываетесь лечить детей, то рискуете их потерять. Они будут помещены в специальные учреждения или в другие семьи, где им все равно назначат терапию, от которой вы так опасаетесь. Это в лучшем случае.
А в худшем — ваши дети просто пропадут. Рано или поздно вы поймете, что ВИЧ существует, а ваше раскаяние и боль будут невыносимыми. Это будет вас преследовать всю жизнь.
У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей.
